Новости

Проникновенье наше по планете особенно заметно там вдалеке..

Однажды Георгий шёл по Шри Ланке, и ужасно страдал от её оккупации несвободным русским языком. Неразумные ланкийцы за последние два года превратили юг страны в московский район Бибирево. Всюду висели чудовищные надписи, предлагающие имперски вкусить блинов, гречки и борща..

Кое-где, презрев справедливые санкции, мерзко предлагали оплатить рублями.

“Бро, – сказал Георгию первый попавшийся в Галле таксист на несвободном. – Тебя куда отвезти? Давай за триста рупий”.

Георгий в ужасе бежал от него. Довели людей. Заставили. Приказали.

Владелец сифуд-ресторана зазывал Георгия, используя слова, от которых офигели бы приличные люди в Европе.

“Это большой креветка, это маленький, это окунь, это морской ёж… очень вкусно!”

“Вы что, любите русских?” – поразился Георгий.

“Да” – подтвердил бесстыжий хозяин.

Меню тоже было на русском языке. Щупальца опасной нации проникли везде. Побледневший Георгий брел через рестораны с борщом и пельменями, и представлял, что думают об этом падении люди в демократической Европе. Как им горько на всё это смотреть..

Ещё два года назад в Галле и Уванатуне на русском не было ничего. Но щас это стала вторая Паттайя. Шатаясь, Георгий вышел на пляж.

Справа от него Маша из Новосибирска обсуждала, что карри с креветками сегодня не очень.

Слева Серёга из Нижнего и Вася из Курска обмывали знакомство.

“Братан! – крикнул на несвободном Серёга. – Дай ещё парочку пива”.

“Ща, мужик!” – ответил ему на языке родных осин ланкиец.

Георгию захотелось упиться цейлонским чаем до полусмерти. Это же трындец. За жалкие чаевые человек добровольно загоняет себя в несвободное состояние, и ещё доволен.

В пляжному посёлке процветала полная несвобода. Русским предлагался массаж, обмен денег, экскурсии и бары на их опасном языке.

“Земляк! – окликнул Георгия хозяин бара. – Ты заходи, вечер же, бухнуть надо!”

Всеобщее распространение несвободного языка, похоже, всем страшно нравилось.

“Вот отстали островитяне” – огорчался Георгий. – Сами загнали себя под ярмо. Сначала пельмени, а потом референдум, а после Ланкийская Народная Республика, и русский язык всюду. А эти ещё и добровольно учат. Вот она, мягкая сила и ползучее влияние, кошмар”.

Георгий сам не помнит, как оказался в баре.

– Тебе ром? – несвободно спросил официант.

– Неси, мля,- сказал Георгий.

И запил горькую.

Источник

Нажмите, чтобы оценить эту статью!
[Итого: 0 Средняя: 0]

Похожие статьи

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Кнопка «Наверх»